Для Татьяны Николаевны помощь российскому солдату выше собственного благополучия и спокойствия
За помощь российскому солдату в нее стреляли, дом бомбили. Она не сдается: два года привечает «сыночков» - кормит домашними обедами, штопает, стирает, наглаживает камуфляж.
20.10.2022 г.
- Танюля, привет! Как Вы?
21.10.2022 г.
- На месте. Работаю. Готовлю без выходных.
- Эвакуироваться не хотите? Не дай Бог, попадут в ГЭС.
- А у нас есть лодка резиновая, тогда и поплывем к вам.
- Молодцы, не унываете.
Уже только этот эпизод переписки моей собеседницы с подругой-тезкой – история. Мне остается добавить фактов.
Малая родина Татьяны Николаевны - Херсонщина. Там, на берегу Днепра, ей дорого все: величественная река, воркующие горлицы, красноклювые аисты, серые цапли, косули, а еще - местный храм. Она хорошо помнит, как в детстве вместе с отцом, бригадиром рыболовной артели, закидывала в затон удочку и ходила на охоту. У нее даже было свое ружье - пятизарядка.
Помнит домик бабушки, родники и крякву, что выращивали в питомнике Крынок. На Херсонщине она познакомилась с мужем, там родились ее дети. Всей душой прикипела Татьяна к родной стороне, а с 2022 года - к своим «мальчишечкам», «сыночкам родненьким».
Зная историю этой необыкновенно самоотверженной женщины, спросила: «Ваше село топило. Вас брал на прицел стрелок. Дом разбомбили. Вы были контужены. Почему не уезжаете?» В ответ - слезы и скупая, душераздирающая, врезающаяся в самое сердце фраза: «Не могу их бросить – сыночечков родненьких моих. Как заходит речь о том, чтобы выехать, – ком в горле, плачу. Как? Как я могу их оставить?»
Вешалки с камуфляжем – на дверях, гардинах, подоконниках
За два года Татьяна сменила два жилья. В третьем - тоже небезопасно. Вывешенная во дворе полевка - ориентир для дрона-разведчика. Выстиранную одежду приходится сушить в доме. В стенах вбиты гвоздики, от них тянутся провисшие под тяжестью бушлатов, брюк, армейских футболок и тельняшек веревки. Вешалки с камуфляжем - на дверях, гардинах, подоконниках, спинках стульев. Порой в день приходится стирать до двух десятков комплектов. Хорошо, когда есть свет, – барабаны стиральных машин крутятся, сушилки натужно подсушивают выстиранную одежду. А когда нет? Когда нет электричества, включается генератор. Тактика меняется.
- Оборванные провода для нас - дело привычное, - рассказывает моя собеседница. - Нет света – заводим генератор. Чтобы досушить одежду, топим печку. Мощность дизеля, как понимаете, ограничена, приходится экономить: белье замачиваю, стираю руками, отжимаю машинкой, полощу и еще раз отжимаю.
Татьяна ко всему подходит по-хозяйски, основательно. Для ребят стирает, как для родных сыновей: отдельно закладывает брюки, бушлаты, нательное белье, носки. Чтобы не перепутать, где чье, помечает пакеты и одежду цветными нитками. Высушенные, выглаженные вещи подписывает.
- Высохло белье – включаю утюг, нитки снимаю. Знаю: это Андрюшины, это Никиткины, это Юры, это Васи, это Рауля, - делится моя собеседница. - Как-то вместо ребят заехал командир. Большой, суровый – ну как есть «Шершень». Тороплюсь. Складываю одежду, нитки снять забыла. «Тут что, колдунья живет, что за нитки?» - спрашивает строго.
Стала перед ним по стойке смирно, как перед генералом. «Простите, - говорю, - помечаю, чтобы знать, где чье. Заторопилась, снять не успела». Позже даже сдружились.
В то время когда машинки старательно отстирывают мазут, кровь, полевую грязь, Татьяна ремонтирует одежду: пришивает оторванное, укорачивает и ушивает то, что велико. Когда в руках моей собеседницы оказываются порванные бронежилеты, в ход идут молоток, шило, новые липучки. Главное – «чтобы мальчишечкам было удобно». Закончила с шитьем, шинкует капусту, трет морковь и свеклу, замешивает тесто. Дел столько, что еще трех пар рук будет мало. Шутка ли, изо дня в день варить 25-литровую кастрюлю борща, печь сотню пирожков или фаршированных блинчиков. Если бы только это.
- Мальчишки сырнички любят, кашку молочную, омлет. Понимаете? Устают они от сухпайка. Хочется домашней еды. Вот и стою у плиты, - говорит моя собеседница.
К ночи ноги Татьяны Николаевны наливаются свинцом. При ее нагрузке немудрено. Она не плачется. А вот скованным артритом рукам запретить ныть не может. Ноет и вывихнутое плечо. Как выбила, не помнит. Помнит только резкую боль после бомбежки.
Отбой в семье моей героини за полночь. Подъем – на рассвете. Работы много.
…Сейчас Татьяна Николаевна вместе с мужем живет в небольшом, начисто выбеленном домишке почившей свекрови. К весне в их прихожей зацвели гиацинты. Бодрящий аромат путается с запахом выпечки и еще долго напоминает ребятам о жилище мамы Тани.
На кухне площадью три на три - не развернуться. Напротив плиты – стиральная машина и сушка. Моя собеседница сокрушается:
- Стирки много. Барабан крутит без остановки. Эту стиралку танкисты купили. Наши машинки утонули в июне прошлого года. Те, что покупали мой духовный отец и курганинские волонтеры, пострадали в бомбежку. Еще хотя бы одна не помешает. Знаю, Курганинск купил и машинку, и сушку, жду ближайшей оказии.
Приходят к ней русские, чеченцы, татары, якуты... Ребята зовут Татьяну Николаевну по-разному: «мама», «мама Таня», «мамулечка», «тетя Танечка». Она помнит их по именам – Женечка, Дениска, Андрейка, Никитка, Юра, Вася, Шамиль, Рауль - всех не перечислить.
К ней наведываются русские, чеченцы, татары, якуты, буряты. Одни - разведчики, другие – танкисты, третьи – артиллеристы, четвертые - гранатометчики, пятые - штурмовики.
Время не стоит на месте – идет вместе с боями и ротациями. Одни подразделения ушли, другие пришли: левый берег Днепра - под защитой. Татьяна Николаевна продолжает привечать ребят.
О том, что в прифронтовой зоне есть место, где тебе рады, где можно смыть с себя грязь, постираться и вспомнить вкус домашней еды, российские бойцы передают по цепочке.
Одним из первых с моей героиней познакомился макеевский парнишка Никита. В 2022 году с позывным «Кормушка» он, 19-летний студент факультета бухучета и аудита, заведовал складом полка.
О знакомстве с Татьяной Николаевной вспоминает так:
- Наша встреча была неожиданной. Приехали в пункт назначения ночью. Стали неподалеку от дома, на краю села. Уснули прямо в машинах. Утром разбудил женский голос: «Ребятушки, вставайте, я вам завтрак приготовила...» Как сами понимаете, это была Татьяна Николаевна. Так началась наша дружба. Тетя Таня напоминала мне бабушку: как для внуков стирала, готовила, штопала. Чем могли помогали: покупали продукты, ездили за дровами, наводили порядок во дворе, даже в помощниках повара были в дни затишья. Ей самой было очень трудно.
Стрелок-гранатометчик с позывным «Евген» сейчас воюет на Донбассе. Прежде защищал жителей Херсонщины.
- Мы сменили ребят в конце 2022 года. Декабрь. Мороз. Жили в блиндажах. Самодельная баня – раз в неделю. Постираться негде. Парни из соседнего подразделения рассказали о женщине, решающей этот вопрос, - вспоминает он. - Татьяна Николаевна к каждому бойцу относилась как к родному.
Мама моего собеседника – в прошлом военный врач. Она любящая, но сдержанная и строгая. Тетечка Танечка, как называет Татьяну Николаевну Евгений, другая - простая и радушная: обнимет, спросит, все ли в порядке, ласково назовет «соколиком» да еще за стол усадит.
- Армейские сухпайки - хорошо, но домашняя еда – совсем другое дело: съел тарелку наваристого борща, вспомнил дом, - говорит он. - А блинчики Татьяны Николаевны, фаршированные мясом, один в один походят на мамины.
Боевой товарищ «Евгена», наш земляк, стрелок десантноштурмового отделения с позывным «Кубань», подтверждает: для Татьяны Николаевны помощь российскому солдату выше собственного благополучия и спокойствия. Денис настолько сроднился с «мамулей», что познакомил ее со своей родной мамой. Женщины подружились и даже перезваниваются.
- Только моей маме не рассказывайте, - улыбаясь, говорит мой собеседник, - она хорошая хозяйка, но борщ мамы Тани вкуснее.
А еще Денис вспомнил, как кровоточили смолой «затрехсоченные» сосны. Вспомнил, как скрепит на зубах песок с берега Днепра и как застал Татьяну Николаевну за раздачей тушенки соседям. Пожимая плечами, она сказала: «Вот так, вы со мной поделились, я - со стариками».
Вставайте, взорвали плотину ГЭС
Подразделение «Евгена» и «Кубани» со словами: «Мы идем туда, где кончается страх» и «Мы попадем в рай, потому что в аду уже были», штурмовало острова Днепра - отбивали, занимали, наводили порядок, передавали под контроль мобилизованным. И так – от острова к острову. Для них было важно оградить местное население от диверсантов и атак минометчиков.
Позже, когда с Каховской ГЭС пошла большая вода, на лодке Татьяны Николаевны с этих самых островов наши ребята эвакуировали бойцов.
Денис знал о лодке. Возникла потребность в плавсредствах - сразу о ней вспомнил. Правда, признается молодой человек, в первый день шлюпка оказалась бесполезной: даже с мотором ее сносило волной. А вот во второй день, когда течение стало меньше, на ней можно было подойти к островам и вызволить угодивших в капкан бойцов.
О том, что ВСУ взорвали плотину гидроэлектростанции и начался неконтролируемый сброс воды, Татьяна и ее муж узнали около четырех часов утра.
Моя собеседница вспоминает:
- В тот день со словами: «Тетя Таня, вставайте, взорвали плотину ГЭС!», в дверь постучал полевой фельдшер. Наспех оделись. Выбежали. Казалось, неподалеку шумит большой водопад, но мы-то знали, это не так. Подняли одних, других, третьих соседей, те – своих. Пошла волна народной помощи.
Каховцы теснились в машинах. Эвакуироваться Татьяна предложила в Свято-Михайловский храм села Обрывка. По приезде активисты-корсунцы с вопросом, есть ли в селе брошенные дома для временного приюта, пошли по дворам местных жителей. Те отозвались: нашлись и дома, и ключи. Татьяна с мужем вернулись в село.
К исходу дня Корсунка ушла под воду: над утихомирившейся водой были видны крыши домов и макушки деревьев. На сельском погосте моей героини покоились родители, деды, двухмесячная внучка и не познавший жизни сынишка. Что стало с могилами, она до сих пор не знает. Об июньских событиях прошлого года Татьяне Николаевне вспоминать больно. Она до сих пор оплакивает молоденького парнишку с позывным «Киев».
- Андрюша - такой хороший мальчик. Жизни еще не повидал, даже женат не был. Я хотела бы иметь такого сына. Он дежурил на острове. Пропал без вести, - глотая слезы, вспоминает она. - Это я с вами могу поплакать. С мальчишками нельзя. Я их поддерживаю. Все в шутку перевожу. Как-то приходят, у меня швейная машинка сломалась. Подсушила сухари к борщу, раскладываю. «Вот, собралась в тюрьму», - говорю. «Как в тюрьму?» - спрашивают. «Машинка поломалась, скорняжка шьет только мех. Пойду в администрацию, сяду на порог: или машинку купят, или в тюрьму посадят. Будете сухари передавать». Заулыбались. Собрали деньги, прислали из Новороссийска новый оверлок. Так и заботимся друг о друге.
Наклонилась - дзинь! Пуля в стенку
Нынешней зимой в Татьяну стреляли. Стрелок промахнулся. Бойцы пообещали маме Тане его нейтрализовать. Пообещали – сделали. Сегодня моя собеседница спокойно вспоминает о том страшном дне:
- Январь. Несмотря на Рождественскую вечерю, стирала. В войну Господь попускает мирские дела. Развесила белье. В барабане крутилась последняя на тот день стирка. Работал телевизор. Зашла в спальню. Наклонилась к тумбочке – дзинь! Пуля рассекла воздух и вошла в стенку. Осмотрелась… Между наспех задернутых штор - зазор. Для снайпера, забравшегося на дерево, в этот проем я была видна так же хорошо, как Донецк из Авдеевки.
Господь сохранил жизнь. Видимо, не все еще сделала, пока нужна здесь.
Теряла память, но погибшую собаку помнила
Божье благословение для Татьяны Николаевны – муж, настоящая опора и верный соратник. Его фронт работы – доставка: он подвозит на позиции солярку и гуманитарную помощь, чтобы облегчить труд супруги, приносит овощи, воду, топит печь, покупает в городе фурнитуру для ремонта полевой формы бойцов. Без лишних слов, безвозмездно отдал ребятам «Газон» и экскаватор. На машине бойцы возили дрова, экскаватором рыли блиндажи и окопы.
Когда бомбили дом, Татьяна была одна. Супруг ездил искать без вести пропавшую мать (позже в лесу ее останки найдут российские солдаты). Быть может, именно отъезд уберег мужчину от последствий прилета.
Возвращаясь, он слышал взрыв, видел над домом дым, но машину не развернул. Торопился. «Жива ли? Только бы успеть!» - все, о чем он мог думать в тот момент.
На дороге у самого дома – воронка. Неподалеку – хвостовик ракеты. Татьяну нашел без сознания. Едва пришла в себя – второй прилет. Машину посекло. Сами живы - и слава богу!
С контузией моя героиня неделю пролежала в больнице Новой Каховки. Частично теряла память. Восстанавливаться приезжала на Кубань.
- За день до прилета вокруг дома диверсанты разложили два десятка мин, - вспоминает она. – В селе на тот момент жили только мы. Прежде чем в ушах появился звон, от ребят, что забрали вещи и ушли в расположение, услышала: «Береги себя, мам Тань». Я за них переживала, все думала: дошли - не дошли. Они думали, что я погибла. Дом жалко: большой, новый, столько в нем было выстирано, столько ребят накормлено, а сколько всего еще могло быть. Спустя неделю, в День крещения Руси, нехристи били по монастырю. Это место дорого Татьяне и как дом Господень, и как колыбель, где появился на свет ее отец.
Несколько лет назад с этого подворья она взяла в свой двор щенка алабая и маленького котенка. Багира и Муркот сдружились: вместе ели, вместе спали, вместе сторожили дом. Их дружбу разорвал осколок, унесший жизнь Багги.
Муркочущий котик выжил: на сороковой день после бомбежки - раненый, изможденный и тощий - вышел встретить хозяина, заглянувшего на родное пепелище. Усатого домочадца Татьяна выходила. Словно боясь очередной разлуки, тот следует за хозяйкой по пятам, а еще, как она, делится теплом с бойцами.
Сказать, что не боюсь? Боюсь, но уповаю на Господа…
Несмотря на причиненные беды, Татьяна жалеет отступников. Сокрушается: за сотворенное каждому из них придется нести ответ перед Богом. Тем, кто строит козни на новом месте, отважная женщина в открытую говорит: «Можете против Господа Бога бороться? Боритесь. Но я точно знаю: Русь святая, хранит веру православную. В ней же всем нам утверждение». Моя собеседница - глубоковоцерковленный человек. Больше двадцати лет назад ее духовные глаза открыл отец Леонид, настоятель возрождающегося корсунского храма.
- В жизни мне было два указателя, вернее, две фразы, упавшие в душу, - говорит она. - Первая - «Пастырям добрым, души свои полагающим за «овцы». Эту цитату- посвящение прочла в предисловии к книге «Флавиан». Вторая фраза - из Священного Писания: «Нет больше любви, как если бы кто-то отдал душу свою за друзей своих». Ее в день восьмой годовщины воссоединения Крыма с Россией произнес Президент Владимир Путин... Сказать, что не боюсь? Боюсь. Но у меня есть крепкая вера и надежда на спасение Господне. Главное – идти по правильному пути. День за днем призываю Господа, чтобы помог спасти еще не одну душу человеческую. В то время когда ее «мальчишечки», ее «сыночечки родненькие» совершают подвиги на поле боя, она - боец невидимого фронта - день за днем помогает приближать победу.
Редакция газеты «Курганинские известия» выражает благодарность Татьяне Борисовне К., Евгению, Денису и Никите за содействие в подготовке материала.
Подписаться на Курганинские известия: https://t.me/kurganinskie
