Фото: Наталья Шамова, «Курганинские известия»

Люди, судьбы
Утилиты
Типографика
Звезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активна
 

Наши земляки. Она знала пассажирские тарифы ста десяти поясов и была лучшим сотрудником железнодорожной станции «Курганная»

Ветеран труда Мария Соловьева сорок лет - на заслуженном отдыхе, но по-прежнему прислушивается к вагонному перестуку, видит во снах вокзал железнодорожной станции «Курганная» и добирается скорым поездом до Питера, где живут дочь и внуки.

Из родных в Курганинске у Марии Алексеевны Соловьевой только младшая сестра Валентина, ровесница войны. Во время оккупации именно ее 16-летняя Маруся не раз спасала в домашнем бомбоубежище. Сегодня сестры видятся редко, все больше общаются по сотовому телефону.

В большой коричневой сумке Марии Алексеевны, с ее слов, «хранится вся жизнь»: свидетельство ударника коммунистического труда, удостоверение отличника социалистического соревнования железнодорожного транспорта, медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», юбилейные медали Победы, вырезки из местной газеты.

- За долгие годы я видела столько, будто сто лет прожила, - признается наша собеседница.

Вторая родина - Курганная

Прежде чем поселиться по улице Колхозной, ныне улице Мира, Соловьевы жили в адыгском хуторе Русаловском. Переезд в кубанскую станицу пришелся на голодомор 1933 года.

Шестилетней Маше отъезд запомнился зарослями бурьяна, что скрывали крыши хат, и завтраком из черепах.

В ее воспоминаниях из детства еще жива хата «по-над горой», водяная мельница, пруд, покрытый ряской и легендами о живущих в нем русалках.

Первое время переселенцы квартировали где придется: ютились у родственников, снимали угол. Со временем родители Маруси (так домашние называли нашу собеседницу) купили по улице Колхозной ветхую саманную хатенку, крытую камышом, начали строить новую хату.

С началом войны во дворе Соловьевых, как у многих станичников, появилось еще одно строение - землянка-бомбоубежище. Углубление в земле было накрыто большими бревнами акации, камышом, сверху присыпано землей. Вход плотно закрывался перьевыми подушками.

Память возвращает в дни военных лет

Сегодня, в часы раздумий о прожитых годах, память возвращает Марию Алексеевну в военные дни: местами яркость событий поблекла, местами вовсе стерлась, но самые насыщенные картины стоят перед глазами, словно и не было восьми послевоенных десятилетий.

В 1941 году Маруся окончила семилетку. Начало войны и уход мужчин на фронт совпали с хлеборобной страдой. Наша собеседница, как и ее ровесники, стала бойцом трудового фронта, а после тяжелого дня помогала матери с младшими братьями и сестрами. В свободные минуты отдыха она пела под гитару.

По воспоминаниям нашей собеседницы, в войну в станице Курганной базировался летный полк. Еще до оккупации местные жители по звуку могли отличить, груженый или легкий летит самолет. В дни наступления фашистов этот опыт помогал тем, у кого не было бомбоубежищ. Заслышав низкий гул или сигнал оповещения, курганинцы прятались под кроватями. После авианалета в перинах находили осколки, замотанные в перо.

В августе 42-го, когда немцы бомбили железнодорожный вокзал, мать Маруси торговала молоком на привокзальном рынке. От рвущихся снарядов ее и станичниц укрыло кукурузное поле. Маруся, больной туберкулезом отец, младшие братья и сестры прятались в бомбоубежище. Заботой Маши были годовалая сестренка Валя и шестилетний братишка Володя.

Тот августовский день оставил след не только на взрытой снарядами земле, злой рок прошелся по людским судьбам: среди пассажиров эшелонов, стоявших на станции, были курсанты и эвакуированные, многие из них попали под бомбежку; защищая небо Курганной, погибли советские летчики.

По словам нашей собеседницы, после бомбежки вокзала, мать вернулась невредима. А вот тетка по линии отца пострадала - осколок прошил соломенную крышу родительской хаты, грудную клетку женщины и остановился в сердце.

- Когда немцы во второй раз взяли Ростов-на-Дону, тетя Таня бежала на Кубань, к родителям, - рассказывает Мария Алексеевна. - Дом деда Власа и бабушки Шуры стоял на улице Красина (упирающейся в железнодорожное полотно, - прим. авт.). Тетя добиралась на перекладных: где подводой, где товарняком. Она и отдохнуть-то с дороги не успела, как ее нагнали немцы.

1 августа 1942 года рвались не только немецкие бомбы. На станции стояли составы с авиаоборудованием и боеприпасами, взрывались снаряды 18-го авиаполка, хранящиеся в вокзальном пакгаузе. Под грохот взрывов окровавленную Татьяну привели в дом брата, на Колхозную. Сопровождать раненую в госпиталь поручили 16-летней Марусе.

- В то время поликлиника размещалась в длинном приземистом здании, что за центральной площадью. Мы пошли через нынешний 76-й квартал, - вспоминает наша собеседница. - Тогда там были сплошные заросли терна и акации. В районе площади нам встретились подводы: на них лежали люди, накрытые простынями, пропитанными кровью. Похоже, их везли в госпиталь, который стоял на горе у военкомата.

По воспоминаниям Марии Алексеевны, в поликлинике ее раненой тете накапали валерьянки и велели идти домой, в госпитале мест не было.

- Во время бомбежки пострадал дом деда Власа, - продолжает свой рассказ наша героиня. - Возвращаться было некуда, и родители предложили кров. Когда приближался гул вражеских самолетов, я, бабушка Шура и дед на простынях несли тетю в бомбоубежище.

Шестого августа Курганная подверглась повторной бомбежке. Следом в станицу вошли немцы. Для Соловьевых, как для всех станичников, наступили дни, наполненные страхом за себя и своих близких.

- Это, наверное, хорошо, что наша хата была полна народа, немцев квартировать было негде, - рассказывает Мария Алексеевна. - Но мы очень переживали за отца, думали, фрицы погонят его на восстановление взорванного железнодорожного моста или пристрелят. Вошли в комнату. Папа лежит - худой, грудь выперла, дышит тяжело. Мама плачет, снимок показывает, а там - сплошь темные пятна.

Живо в памяти нашей собеседницы и воспоминание одного из осенних дней 1942 года.

- Я работала во второй бригаде, на Красном Поле, - вспоминает она. - Обед. Молодежная бригада сбилась в круг на полевом стане. Подошел немецкий грузовик. Бригадир окинул нас взглядом, подозвал меня и велел сопроводить немцев на бахчу. Сердце тарахтит, ноги подкашиваются, сложно описать, что я пережила, но все обошлось. Оказалось, именно меня, тощую, неказистую и проворную, бригадир выбрал неслучайно, был уверен - на такую вряд ли позарятся.

Запомнился Марии Алексеевне и день отступления оккупантов:

- Перед отступлением немцы катали по улице катушки, видимо, связь. Уходя, подожгли большую деревянную мельницу на углу улицы Степана Разина, что выходила на вокзал. А уже ночью пришли наши.

Не знала тогда Маруся, что по расчетам оккупантов полыхать должна была вся станица. Партизаны выследили и уничтожили факельщиков. Вот какой станицу увидел Михаил Александрович Голов, командир подразделения 223-й стрелковой дивизии: «В Курганную мы вошли ночью. Мелкий моросящий дождь, кромешная темнота. Только по уныло повисшему плечу семафора на фоне почти черного неба да мокрым, скользким рельсам, о которые мы, усталые, то и дело спотыкались, можно было понять, что это железнодорожный узел станции Курганная».

Новый сельскохозяйственный год для Маруси прошел в токарях. Несколько лет спина к спине она вместе с подругой Марусей резала трубы на гайки, шлифовала тракторные клапаны. Чумазые, в замасленных передниках, обе Марии были прежде всего девушками: в свободное от работы время выточили себе по скалке да по медному колечку.

- «Девочки, мои красавицы, терпите», - просил нас Семен Иванович, главный механик района, - вспоминает Мария Алексеевна. - И мы терпели. А вообще, работу токаря я любила. Не будь женщиной, работала бы всю жизнь в мастерской.

Рельсы, рельсы…

Судьба уготовила для Марии другую стезю. После пары лет в кадровиках птицекомбината почти на три десятилетия ее вторым домом стал железнодорожный вокзал.

- В 43-м я разбирала завалы разбомбленного вокзала, а в 55-м пришла в отстроенное здание кассиром. Стены подняли на прежнем фундаменте, - рассказывает наша собеседница.

По ее воспоминаниям, на перроне стоял железнодорожный вагон, в нем было организовано почтовое отделение. Именно там в 1949 году она увидит, как будущая народная артистка страны Клара Лучко в дни съемок легендарной музыкальной комедии «Кубанские казаки» напишет в телеграмме: «День чудесных впечатлений».

Рельсы в жизни нашей героини были не только в годы работы билетным кассиром, не только во время путешествий по стране. Она хорошо помнит рельсы, по которым передвигалось операторское кресло, на котором восседал режиссер Иван Пырьев.

Пырьев давал команду «Пошел народ!», и станичники создавали атмосферу станичной ярмарки. В руках Марии был реквизит - деревянная детская лошадка, якобы купленная ею на ярмарке. По воле случая в кадр Мария не попала, но точно знает: в киноленте она идет вслед за Галиной Пересветовой и Гордеем Вороном, после того как Галина Ермолаевна накинула на Гордея Гордеевича хомут.

Разочарована ли таким обстоятельством сегодня наша героиня? Возможно. Но тогда она об этом не думала: как все по сценарию - покрывала голову косынкой-матрешкой, как все лузгала семечки, как все получала небывалую зарплату - 10 рублей за съемочный день.

Билетный кассир Соловьева

В отличии от героев фильма, семейная жизнь Марии Соловьевой не сложилась. В год съемок «Кубанских казаков» она вышла замуж и вслед за супругом уехала в Кировскую область, но по прошествии двух лет вернулась на Кубань.

В 1955 году Мария оформилась на железную дорогу: сначала ученицей, после билетным кассиром. Наша собеседница хорошо помнит то время, когда на вокзале было непротолкнуться: чтобы приобрести билет, пассажиры составляли списки и ночевали прямо на станции. Кассирам тоже было нелегко: 12-часовую смену приходилось в прямом смысле выстаивать, даже табурета не было, чтобы присесть.

Всему, что знала сама, Марусю учила наставник - кассир Евгения Косицина.

Сегодня Мария Алексеевна о работе в железнодорожной кассе говорит так: «Мало было знать устав железных дорог, правила перевозок пассажиров и багажа, тарифное руководство, дело не ограничивалось знанием того, как отправлять военно-служащих, как провозить багаж, детей, животных и даже покойников, были еще знания, которые приходят только с опытом».

Первое время Марии Соловьевой пришлось работать на подмене. Год прошел в билетных кассах станций Гиагинской, Дондуковской, Хадыженской. На работу и с работы Мария добиралась на товарных вагонах.

Чем больше пассажиры передвигались по стране, тем больше возрастал опыт кассира Соловьевой. Со временем Мария Алексеевна стала лучшим кассиром и наставником для новичков.

На стене билетной кассы железнодорожной станции «Курганная» висела карта-схема железных дорог. Соловьева знала все 110 тарифных поясов, но, когда сама собиралась в отпуск, на нее не распространялся ни один из них: билет железнодорожника был бесплатным.

Путешествуя, наша землячка увидела полстраны: выходила на перроны Мурманска, Калининграда, Ялты, Крыма, Сочи, Евпатории, гостила в Эстонии, Молдавии, Тбилиси, Ереване и в других точках Советского Союза. Сегодня у нее только один маршрут - «Курганная - Санкт-Петербург» и обратно. В северной столице она навещает дочь и внуков.

Мария Соловьева:

- В купейном окошке перед глазами промелькнуло полстраны. За прожитые годы я видела столько, будто сто лет прожила.

Последние новости

Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

Яндекс.Погода